The Father of a lie - From The Brothers Karamazov by Fyodor Dostoevsky- rus-eng parallel text-audio-podcast.mp3

 

The Father of a lie - From The Brothers Karamazov by Fyodor Dostoevsky- 

rus-eng parallel text-audio-podcast.mp3

https://disk.yandex.ru/d/7mys_yIDC4OwEA

https://vk.com/wall-8630238_3512

https://t.me/interculturalruen/255

https://interculturalruen.mave.digital/ep-205

Главное, самому себе не лгите. Лгущий самому себе и собственную ложь свою слушающий до того доходит, что уж никакой правды ни в себе, ни кругом не различает, а стало быть, входит в неуважение и к себе, и к другим. Не уважая же никого, перестает любить, а чтобы, не имея любви, занять себя и развлечь, предается страстям и грубым сладостям и доходит совсем до скотства в пороках своих, а все от беспрерывной лжи и людям и себе самому. Лгущий себе самому прежде всех и обидеться может. Ведь обидеться иногда очень приятно, не так ли? И ведь знает человек, что никто не обидел его, а что он сам себе обиду навыдумал и налгал для красы, сам преувеличил, чтобы картину создать, к слову привязался и из горошинки сделал гору, – знает сам это, а все-таки самый первый обижается, обижается до приятности, до ощущения большого удовольствия, а тем самым доходит и до вражды истинной… 

 Above all, do not lie to yourself. A man who lies to himself and listens to his own lie comes to a point where he does not discern any truth either in himself or anywhere around him, and thus falls into disrespect towards himself and others. Not respecting anyone, he ceases to love, and having no love, he gives himself up to passions and coarse pleasures, in order to occupy and amuse himself, and in his vices reaches complete bestiality, and it all comes from lying continually to others and to himself. A man who lies to himself is often the first to take offense. It sometimes feels very good to take offense, doesn’t it? And surely he knows that no one has offended him, and that he himself has invented the offense and told lies just for the beauty of it, that he has exaggerated for the sake of effect, that he has picked on a word and made a mountain out of a pea—he knows all of that, and still he is the first to take offense, he likes feeling offended, it gives him great pleasure, and thus he reaches the point of real hostility ...

Get the pdf transcripts for rus-eng podcasts
 at Interculturalruen.mave.digital
Купить все мои русско-английские подкасты- скачать mp3+pdf-txt-doc-источники

From the Idiot by Fyodor Dostoevsky- Ippolit on human destiny-rus-eng parallel text.mp3

 From the Idiot by Fyodor Dostoevsky- Ippolit on human destiny-

rus-eng parallel text translated by Pevear-Volokhonsky.mp3

https://disk.yandex.ru/d/xZ3dzDKHe-RQuQ

https://vk.com/wall-8630238_3328

https://interculturalruen.mave.digital/ep-176

Get the pdf transcripts for rus-eng podcasts
 at Interculturalruen.mave.digital
Купить все мои русско-английские подкасты- скачать mp3+pdf-txt-doc-источники

From The Idiot by FYODOR DOSTOEVSKY.Chapter 6 rus-eng parallel text.mp3

From The Idiot by FYODOR DOSTOEVSKY.Chapter 6 rus-eng parallel text.mp3

 https://disk.yandex.ru/d/0kliXSxJd_tDcw

https://interculturalruen.mave.digital/ep-175

https://vk.com/interculturalruen?w=wall-8630238_3315

Get the pdf transcripts for rus-eng podcasts
 at Interculturalruen.mave.digital
Купить все мои русско-английские подкасты- скачать mp3+pdf-txt-doc-источники

From The Brothers Karamazov by FYODOR DOSTOEVSKY.From Talks and Homilies of the Elder Zosima-rus-eng parallel text.mp3

 From The Brothers Karamazov by FYODOR DOSTOEVSKY.From Talks and Homilies of the Elder Zosima-rus-eng parallel text.mp3

https://disk.yandex.ru/d/6iYOBJJxewWRtg

https://interculturalruen.mave.digital/ep-174

https://vk.com/interculturalruen?w=wall-8630238_3314

Get the pdf transcripts for rus-eng podcasts
 at Interculturalruen.mave.digital
Купить все мои русско-английские подкасты- скачать mp3+pdf-txt-doc-источники

From Demons 1, 2 by FYODOR DOSTOEVSKY rus-eng parallel text-mp3 podcast.mp3

new ! 01/07/2024

From Demons 2 by FYODOR DOSTOEVSKY rus-eng parallel text-mp3 podcast.mp3

https://disk.yandex.ru/d/9Ske8oFtfYc3Nw

https://interculturalruen.mave.digital/ep-172

https://vk.com/interculturalruen?w=wall-8630238_3281

– Друг мой, – произнес Степан Трофимович в большом волнении, – savez-vous, это чудесное и… необыкновенное место было мне всю жизнь камнем преткновения… dans ce livre[298] … так что я это место еще с детства упомнил. Теперь же мне пришла одна мысль; une comparaison.[299] Мне ужасно много приходит теперь мыслей: видите, это точь-в-точь как наша Россия. Эти бесы, выходящие из больного и входящие в свиней, – это все язвы, все миазмы, вся нечистота, все бесы и все бесенята, накопившиеся в великом и милом нашем больном, в нашей России, за века, за века! Out, cette Russie, que j’aimais toujours.[300] Но великая мысль и великая воля осенят ее свыше, как и того безумного бесноватого, и выйдут все эти бесы, вся нечистота, вся эта мерзость, загноившаяся на поверхности… и сами будут проситься войти в свиней. Да и вошли уже, может быть! Это мы, мы и те, и Петруша… et les autres avec lui,[301] и я, может быть, первый, во главе, и мы бросимся, безумные и взбесившиеся, со скалы в море и все потонем, и туда нам дорога, потому что нас только на это ведь и хватит. Но больной исцелится и «сядет у ног Иисусовых»… и будут все глядеть с изумлением… Милая, vous comprendrez après,[302] а теперь это очень волнует меня… Vous comprendrez après… Nous comprendrons ensemble.[303]

С ним сделался бред, и он наконец потерял сознание.

"My friend," Stepan Trofimovich said in great excitement, "savez-vous, this wonderful and... extraordinary passage has been a stumbling block for me all my life... dans ce livre ... so that I have remembered this passage ever since childhood. And now a thought has occurred to me; une comparaison. Terribly many thoughts occur to me now: you see, it's exactly like our Russia. These demons who come out of a sick man and enter into swine—it's all the sores, all the miasmas, all the uncleanness, all the big and little demons accumulated in our great and dear sick man, in our Russia, for centuries, for centuries! Oui, cette Russie que j'aimais toujours.[ccxi] But a great will and a great thought will descend to her from on high, as upon that insane demoniac, and out will come all these demons, all the uncleanness, all the abomination that is festering on the surface... and they will beg of themselves to enter into swine. And perhaps they already have! It is us, us and them, and Petrusha. . . et les autres avec lui,[ccxii] and I, perhaps, first, at the head, and we will rush, insane and raging, from the cliff down into the sea, and all be drowned, and good riddance to us, because that's the most we're fit for. But the sick man will be healed and 'sit at the feet of Jesus'... and everyone will look in amazement... Dear, vous comprendrez après, but it excites me very much now... Vous comprendrez après... Nous comprendrons ensemble, "[ccxiii]

He became delirious and finally lost consciousness. 

***

https://vk.com/interculturalruen?w=wall-8630238_3116

 https://interculturalruen.mave.digital/ep-160

From Demons by FYODOR DOSTOEVSKY rus-eng parallel text-mp3 podcast.mp3

https://disk.yandex.ru/d/UcW6S9g08Q63Pw

Get the pdf transcripts for rus-eng podcasts
 at Interculturalruen.mave.digital
Купить все мои русско-английские подкасты- скачать mp3+pdf-txt-doc-источники

https://en.wikipedia.org/wiki/Demons_(Dostoevsky_novel)

From The Brothers Karamazov by FYODOR DOSTOEVSKY- The Grand Inquisitor-part 1- rus-eng parallel text.mp3 podcast

https://vk.com/interculturalruen?w=wall-8630238_3118

 https://interculturalruen.mave.digital/ep-161

https://disk.yandex.ru/d/YzxpKdaISItzBw

Get the pdf transcripts for rus-eng podcasts
 at Interculturalruen.mave.digital
Купить все мои русско-английские подкасты- скачать mp3+pdf-txt-doc-источники

https://en.wikipedia.org/wiki/The_Grand_Inquisitor

From Crime and Punishment by Dostoevsky - epilogue- rus-eng parallel text-mp3-podcast - Русско-английские mp3 разговорники и аудиокниги

Русско-английские mp3 разговорники и аудиокниги
Russian-English Audiobooks-VK Playlist
Get the pdf transcripts for rus-eng podcasts
 at Interculturalruen.mave.digital
Rus-eng audio podcast
https://vk.com/interculturalruen?w=wall-8630238_2636
https://interculturalruen.mave.digital/ep-149

Crime and Punishment (pre-reform Russian: Преступленіе и наказаніе; post-reform Russian: Преступление и наказание, tr. Prestupléniye i nakazániye is a novel by the Russian author Fyodor Dostoevsky. 
Epilogue-Sonya follows Raskolnikov to Siberia, but he is initially hostile towards her as he is still struggling to acknowledge moral culpability for his crime, feeling himself to be guilty only of weakness. It is only after some time in prison that his redemption and moral regeneration begin under Sonya's loving influence.

He lay in the hospital all through the end of Lent and Holy Week. As he began to recover, he remembered his dreams from when he was still lying in feverish delirium. In his illness he had dreamed that the whole world was doomed to fall victim to some terrible, as yet unknown and unseen pestilence spreading to Europe from the depths of Asia. Everyone was to perish, except for certain, very few, chosen ones. Some new trichinae had appeared, microscopic creatures that lodged themselves in men's bodies. But these creatures were spirits, endowed with reason and will. Those who received them into themselves immediately became possessed and mad. But never, never had people considered themselves so intelligent and unshakeable in the truth as did these infected ones. Never had they thought their judgments, their scientific conclusions, their moral convictions and beliefs more unshakeable. Entire settlements, entire cities and nations would be infected and go mad. Everyone became anxious, and no one understood anyone else; each thought the truth was contained in himself alone, and suffered looking at others, beat his breast, wept, and wrung his hands. They did not know whom or how to judge, could not agree on what to regard as evil, what as good. They did not know whom to accuse, whom to vindicate. People killed each other in some sort of meaningless spite. They gathered into whole armies against each other, but, already on the march, the armies would suddenly begin destroying themselves, the ranks would break up, the soldiers would fall upon one another, stabbing and cutting, biting and eating one another. In the cities the bells rang all day long: everyone was being summoned, but no one knew who was summoning them or why, and everyone felt anxious. The most ordinary trades ceased, because everyone offered his own ideas, his own corrections, and no one could agree. Agriculture ceased. Here and there people would band together, agree among themselves to do something, swear never to part—but immediately begin something completely different from what they themselves had just suggested, begin accusing one another, fighting, stabbing. Fires broke out; famine broke out. Everyone and everything was perishing. The pestilence grew and spread further and further. Only a few people in the whole world could be saved; they were pure and chosen, destined to begin a new generation of people and a new life, to renew and purify the earth; but no one had seen these people anywhere, no one had heard their words or voices.

Он пролежал в больнице весь конец поста и Святую. Уже выздоравливая, он припомнил свои сны, когда еще лежал в жару и бреду. Ему грезилось в болезни, будто весь мир осужден в жертву какой-то страшной, неслыханной и невиданной моровой язве, идущей из глубины Азии на Европу. Все должны были погибнуть, кроме некоторых, весьма немногих, избранных. Появились какие-то новые трихины, существа микроскопические, вселявшиеся в тела людей. Но эти существа были духи, одаренные умом и волей. Люди, принявшие их в себя, становились тотчас же бесноватыми и сумасшедшими. Но никогда, никогда люди не считали себя так умными и непоколебимыми в истине, как считали зараженные. Никогда не считали непоколебимее своих приговоров, своих научных выводов, своих нравственных убеждений и верований. Целые селения, целые города и народы заражались и сумасшествовали. Все были в тревоге и не понимали друг друга, всякий думал, что в нем в одном и заключается истина, и мучился, глядя на других, бил себя в грудь, плакал и ломал себе руки. Не знали, кого и как судить, не могли согласиться, что считать злом, что добром. Не знали, кого обвинять, кого оправдывать. Люди убивали друг друга в какой-то бессмысленной злобе. Собирались друг на друга целыми армиями, но армии, уже в походе, вдруг начинали сами терзать себя, ряды расстраивались, воины бросались друг на друга, кололись и резались, кусали и ели друг друга. В городах целый день били в набат: созывали всех, но кто и для чего зовет, никто не знал того, а все были в тревоге. Оставили самые обыкновенные ремесла, потому что всякий предлагал свои мысли, свои поправки, и не могли согласиться; остановилось земледелие. Кое-где люди сбегались в кучи, соглашались вместе на что-нибудь, клялись не расставаться, — но тотчас же начинали что-нибудь совершенно другое, чем сейчас же сами предполагали, начинали обвинять друг друга, дрались и резались. Начались пожары, начался голод. Все и всё погибало. Язва росла и подвигалась дальше и дальше. Спастись во всем мире могли только несколько человек, это были чистые и избранные, предназначенные начать новый род людей и новую жизнь, обновить и очистить землю, но никто и нигде не видал этих людей, никто не слыхал их слова и голоса.

From Notes from Underground by Dostoevsky-rus-eng-mp3-podcast - Русско-английские mp3 разговорники и аудиокниги

 

Русско-английские mp3 разговорники и аудиокниги
Russian-English Audiobooks-VK Playlist
Get the pdf transcripts for rus-eng podcasts
 at Interculturalruen.mave.digital
Rus-eng audio podcast
https://vk.com/interculturalruen?w=wall-8630238_2633

Notes from Underground (pre-reform Russian: Записки изъ подполья; post-reform Russian: Записки из подполья, Zapíski iz podpólʹya; also translated as Notes from the Underground or Letters from the Underworld) is a novella written in 1864 by Fyodor Dostoevsky, and is considered by many to be one of the first existentialist novels.The novella presents itself as an excerpt from the rambling memoirs of a bitter, isolated, unnamed narrator (generally referred to by critics as the Underground Man), who is a retired civil servant living in St. Petersburg. The first part of the story is told in monologue form through the Underground Man's diary

Несчастная мышь кроме одной первоначальной гадости успела уже нагородить кругом себя, в виде вопросов и сомнений, столько других гадостей; к одному вопросу подвела столько неразрешенных вопросов, что поневоле кругом нее набирается какая-то роковая бурда, какая-то вонючая грязь, состоящая из ее сомнений, волнений и, наконец, из плевков, сыплющихся на нее от непосредственных деятелей, предстоящих торжественно кругом в виде судей и диктаторов и хохочущих над нею во всю здоровую глотку. Разумеется, ей остается махнуть на все своей лапкой и с улыбкой напускного презренья, которому и сама она не верит, постыдно проскользнуть в свою щелочку. Там, в своем мерзком, вонючем подполье, наша обиженная, прибитая и осмеянная мышь немедленно погружается в холодную, ядовитую и, главное, вековечную злость. Сорок лет сряду будет припоминать до последних, самых постыдных подробностей свою обиду и при этом каждый раз прибавлять от себя подробности еще постыднейшие, злобно поддразнивая и раздражая себя собственной фантазией. Сама будет стыдиться своей фантазии, но все-таки все припомнит, все переберет, навыдумает на себя небывальщины, под предлогом, что она тоже могла случиться, и ничего не простит. Пожалуй, и мстить начнет, но как-нибудь урывками, мелочами, из-за печки, инкогнито, не веря ни своему праву мстить, ни успеху своего мщения и зная наперед, что от всех своих попыток отомстить сама выстрадает во сто раз больше того, кому мстит, а тот, пожалуй, и не почешется. На смертном одре опять-таки все припомнит, с накопившимися за все время процентами и… Но именно вот в этом холодном, омерзительном полуотчаянии, полувере, в этом сознательном погребении самого себя заживо с горя, в подполье на сорок лет, в этой усиленно созданной и все-таки отчасти сомнительной безвыходности своего положения, во всем этом яде неудовлетворенных желаний, вошедших внутрь, во всей этой лихорадке колебаний, принятых навеки решений и через минуту опять наступающих раскаяний — и заключается сок того странного наслаждения, о котором я говорил.
 The wretched mouse, in addition to the one original nastiness, has already managed to fence itself about with so many other nastinesses in the form of questions and doubts; it has padded out the one question with so many unresolved questions that, willy-nilly, some fatal slops have accumulated around it, some stinking filth consisting of its dubieties, anxieties, and, finally, of the spit raining on it from the ingenuous figures who stand solemnly around it like judges and dictators, guffawing at it from all their healthy gullets. Of course, nothing remains for it but to wave the whole thing aside with its little paw and, with a smile of feigned contempt, in which it does not believe itself, slip back shamefacedly into its crack. There, in its loathsome, stinking underground, our offended, beaten-down, and derided mouse at once immerses itself in cold, venomous, and, above all, everlasting spite. For forty years on end it will recall its offense to the last, most shameful details, each time adding even more shameful details of its own, spitefully taunting and chafing itself with its fantasies. It will be ashamed of its fantasies, but all the same it will recall everything, go over everything, heap all sorts of figments on itself, under the pretext that they, too, could have happened, and forgive nothing. It may even begin to take revenge, but somehow in snatches, with piddling things, from behind the stove, incognito, believing neither in its right to revenge itself nor in the success of its vengeance, and knowing beforehand that it will suffer a hundred times more from all its attempts at revenge than will the object of its vengeance, who will perhaps not even scratch at the bite. On its deathbed it will again recall everything, adding the interest accumulated over all that time, and… But it is precisely in this cold, loathsome half-despair, half-belief, in this conscious burying oneself alive from grief for forty years in the underground, in this assiduously produced and yet somewhat dubious hopelessness of one's position, in all this poison of unsatisfied desires penetrating inward, in all this fever of hesitations, of decisions taken forever, and repentances coming again a moment later, that the very sap of that strange pleasure I was talking about consists.

From "The Idiot" by Fyodor Dostoevsky- Русско-английские mp3 разговорники и аудиокниги

Русско-английские mp3 разговорники и аудиокниги
Russian-English Audiobooks-VK Playlist 
From "The Idiot" by Fyodor Dostoevsky
https://interculturalruen.mave.digital/ep-20
Купить все мои русско-английские подкасты- скачать mp3+pdf-txt-doc-источники
From The Idiot by Dostoevsky-rus-eng parallel text.mp3
The Idiot- TV Series 2003- IMDB 8.5 moseley-2 A fantastic achievement! Brilliant acting, especially Mironov and Inna Churikov. Olga Budina (Aglaya), Vladimir Ilyin (Lebedev), Aleksei Petrenko (General Ivolgin), and Vladimir Mashkov (Rogozhin) also give very strong performances. The masterful treatment of even the most minor characters (e.g. Yepanchin's butler) provides an incredibly rich texture for this amazing story.